С раннего детства меня привлекала наша соседка тётя Наташа, сверстница моей матери и ее самая большая подруга, я же водился с Серёгой, ее родным сыном, в общем, тоже были друзья всю жизнь, не разлей вода. Мои родители были выходцами из рабоче-крестьянского класса: отец брюзга-алкоголик и мать, которая после работы бежала пахать как комбайн на огород, чтобы хоть как-то прокормить наше небольшое семейство зимой. Руки у мамы были черными под ногтями и грубыми, но каждое их касание было нежным, ласковым, добрым. Я с завистью посматривал на руки тёти Наташи, там был только один незначительный мозоль на среднем пальце правой руки, в остальном эти руки были идеально бархатными, без изъянов. Она работала в соседней школе учительницей, была крайне интеллигентной и руководила в семье как настоящий мужик, а Серегин папка дядя Лёня работал в той же школе трудовиком. Нередко он бухал с моим отцом, мы же шаркались по улицам, предоставленные самим себе за исключением того, что мой товарищ вечерами слушал лекции о математике, а я семейные склоки.

Время летело со скоростью ветра, годы делали из нас зрелых мужчин, появились девочки, начались долгие ночные загулы, Серёга поступил учиться в институт, а я потихонечку подрабатывал и учился на заочном отделении.

— Тётя Наташа, здрасьте! – вошел я на порог.
— Забор покрасьте, — пошутила она над моей босяцкой неграмотностью. – Тетрадку не забыл? Домашнее задание сделал?
— Обижаете, я ж не просто так на чай к вам напросился, правда, очень хочу математику подтянуть.
— Это похвально. Взрослеешь, Лёша, ума набираешься. Проходи, я уже все приготовила.

Я вошел в гостиную, где стоял большой письменный стол, нередко за ним в моменты репетиторской деятельности рассаживалась не только тётя Наташа, которую в школе все дружно величали Натальей Петровной и стояли как солдаты по стойке смирно, но и до пяти старшеклассников. Заслужено ее уважали остальные учителя, при этом никто и никогда не делал поблажке Серёге, поэтому он грыз зубами гранит науки, обламывал кусочки кальция, сглатывал тонну знаний и шел к золотой медали. Понятное дело, живя в общежитии у него появилось увлечение девушками, мой друг часто хвалился историями, как он вечером имел свою законную подругу, а к утру пробирался в комнату к какой-то легкодоступной шалаве и порол ее с забвением в сердце. Мать понимала, что ее сынок катиться по наклонной, потому так остро принимала мой моральный рост над собой, становление более мужественным и ответственным.

— Как твои экзамены? Летом готов гулять или будут пересдачи? – строго, как матушка, спросила соседка.
— Все сдал самым первым. Вышка дается легче, чем я рассчитывал.
— Вот как? Тогда давай сегодня поупражняемся со сложными задачками! – риторически подготовила она меня к кропотливой умственной работе. – Говорят, много будешь знать…
— …скоро состаришься. Брешут?
— Именно! Много будешь знать – станешь человеком, работу найдешь, доход будешь иметь.

Тётя Наташа учила меня только хорошему, иногда толкала такие праведные речи, что прям до слез и печенок пробирало, сердце начинало работать слаженно с мозгом, поневоле мотивация толкала меня на правильный путь. Куча учебников по алгебре и геометрии пылилась около шкафа, уйма непроверенных школьных тетрадей покрывала сервант толстыми стопками, транспортиры, линейки, циркули хаотично были разбросаны по столу. Предо мной лежал белый листик, ручка, линейка, она отходила от школьного пафоса дома и разрешала мне писать и чертить фигуры ручкой, хотя в школе все строго выполнялось карандашом. Когда разговор зашел о задачках повышенной сложности, репетитор нырнула к дивану-книжке, глубоко прогнулась и стала рыскать в поисках методического пособия. Короткий махровый халат перламутрового цвета задрался, показалась красивые полушария попы, я стеснительно припрятал глаза за рукой, но инстинкты, дремавшие до того мига в теле, заставили сделать зазор между пальцами. Я с интересом рассматривал обыкновенные тряпичные трусики, въедливо вошедшие в ложбину между булочек и провалившиеся в промежность, которая восемнадцать лет назад родила Серегу. Мысли о геометрии расплавились как воск горящей свечи, пламя разбушевалось в штанах. Я почувствовал стремительный рост члена, его распирало как воздушный шар во все стороны, пришлось осмотрительно оправиться, чтобы не показаться в глазах репетитора и соседки извращенцем.

— Ах, вот, нашла. Или это не она?! – высказалась октавой выше тётя Наташа, ликуя от счастья. – Нужно вспомнить, давно я это пособие никому не начитывала.
— Это, наверное, трактат самого Пифагора? – поддел я ее глупой шуткой из-за ветхости и желтизны учебника.
— Это самая крутая вещь, теперь в глазах своего преподавателя ты покажешься если не гением, то талантливым умником, как минимум!

Говоря это, репетитор шлепнула бумагой по столу, разгоняя всколыхнувшуюся пыль потоком воздуха, она нагнулась перед пособием, уперлась локтями в стол и стала с интересом рассматривать почерканные страницы. Я же с интересом наблюдал прямой наводкой глаз за большими розово-лиловыми сосками, которые большими пятнами свисали с молочных титек соседки. К горлу подкатил комок слюны, член стал еще тверже, еще требовательнее рвалась наружу его учащенно пульсирующая головка, сердце замедлило удары и оттого они стали слышнее отдаваться в ушах. У меня было несколько девушек, естественно, был и секс, какой подросток не заберется под юбку к девушке, когда в организме происходит гормональная революция. Контролировать свои грязные желания по отношению к маменьке Сереги я не мог, похоть и порок диктовали свои требования, слюна заливала глотку объемным выделением и тут я неосторожно сглотнул. Не колеблясь, тётя Наташа подняла свои умные глаза на меня, взглянув через узкие стекла очков, медленно опустила взгляд на разрез халатика, затем выровнялась в полный рост.

— Не стыдно подглядывать за взрослой женщиной? –надавила она, увидев моё каторжное смущение.
— Извините, Наталья Петровна, я случайно увлекся! – ответил ей, хотел было вырваться из-за стола, но потом вспомнил, что стояк уж как несколько минут не даёт покоя.
— Лёша, чтобы это было в последний раз.
— Д-да, — заикался я, стыдливо пряча глаза в пустой лист. – Больше так не буду.

Учиться не получилось в ту встречу, я все время пялился взглядом на титьки соседки, думал о стойкой брючной змее, размышлял о ситуации в целом и фантазировал, как я дрючу на столе учительницу. Репетитор старалась не замечать моей растерянности, давала новые задания, недовольно возмущалась невнимательностью и отсутствием собранности. Когда она в очередной раз увидела пронырливый взгляд исподтишка на свои сиси, резко захлопнула пособие и вызверилась, прожигая взглядом сквозь очки во мне дыры, она как рентген-аппарат считывала подростковые мысли и желания.

— Залип на грудь? А как же учеба, уже и не нужна, раз сиськи голые рядом показались?! – неожиданно запилила она мудрую речь.
— Да я это… что-то неважно себя чувствую.
— Лёша, если ты будешь отвлекаться на разные пустяки и не научишься себя контролировать, то не видать тебе ни высшего образования, ни работы, ни карьеры, ни денег. На сегодня занятие окончено!

Выше колена, ниже пупка у меня разверзлась баталия, унять ее могла только шершавая ладонь в сочетании с кремом. По приходу домой я яростно кинулся обливать пунцовый дрючок охлаждающей смазкой, тут же ухватился за предательский кусок мяса, рука срослась с концом, а нервной системе перепало много интересных фантазий, воспоминаний, эмоций. Свое семяизвержение я посвятил тёте Наташе, она стала для меня самой желанной женщиной в мире, мне было плевать на дядю Лёню, который беспробудно бухал, и стыдно перед Серегой, которого я всегда уважал. Чтобы избавиться от онанизма пришлось найти хорошенькую девочку по имени Вита, в компании мы ее звали Витек, хотя по паспорту родители нарекли длинноногое белокурое очарование Виталия. Девчушка тянулась ко мне со всеми ее пылкими чувствами, желаниями, физическими потребностями, мы притерлись, стали много времени проводить вместе, от репетиторства я отказался – попросил перерыв на лето, хотя причина была в стыдобе. И тут как назло нарисовался авантюрист-развратник Серега со своей новой тёлочкой, Лена приехала погостить к нему, а родители ради такого случая организовали вылазку на природу, отнекиваться было бесполезно.

— Чувак, я себе с Ленкой ни в чем не отказываю, имею ее во все щели, в рот мне ноги! – хвастался Серый, когда мы остались наедине.
— Она вскружила тебе голову! С учебой-то как? – попытался я перевести разговор на другую тему.
— Я сессию чуть не завалил из-за своей девочки, представляешь? Короче расклад такой – я у пацана одного денег стрельнул, у него батя состоятельный, чтобы дать на лапу преподам. Отработаю за лето. Зато с Леной такой отрыв порой устраиваем, что хоть порнушку снимай, кстати, на телефоне есть одно занятное видео, могу показать. Предки тащат нас на природу – палатки, байдарки, рыбалка, ну, ты в курсе. Да?
— Что да? – сделал я вид, будто не понимаю сути поставленного вопроса.
— Вы с Витей с нами?
— Она не Витя, а Вита. Нет, чувак, мне нужно за лето деньжат скопить и предметы подтянуть.
— Матушка моя поможет. Я уже уговорил вас взять, она с радостью согласилась, сказала, что это будет занимательная поездка. Ты же знаешь, она все равно пойдет к твоей мамке и накапает, чтобы мы вместе сгоняли отдохнуть.

Хоть Серый стал раздолбаем за время жизни в общежитии другого города, некоторые тонкости соседской доброты он не забыл и чётко понимал, как против меня обернется ситуация. Он только не знал, что я по-прежнему дико хочу его мать, дрочу благонамеренный кол и вспоминаю ее задницу. Как это часто бывало, дружной толпой мы дёрнули за город, где распростёрлась широкая река с бурным течением, разросся густой лес за много лет, имелись скалистые выступы, пороги и прочая муть, о которой мечтают любители дикого отдыха. Искать место долго не пришлось, потому что у тёти Наташи и дяди Лёни было свое обустроенное местечко, трудовик постарался забраться подальше от основного скопления отдыхающих, благоустроил целую поляну, благодаря какому-то знакомому завёз кучу песка. Хоть он всегда бухал, голова под чутким руководством математички работала лучше компьютера, добрые дела он творил не ради выгоды, а потому что человек хороший, за это его многие уважали и прощали пьяные выходки.

Тридцать квадратных метров пляжа, усыпанного золотым песком, облагороженный спуск к воде, тарзанка для прыжков с дерева, рукомойники на стволах, отхожее место, даже для палаток территория была разграничена.

— Я иду купаться! Кто со мной? – сразу же после сброса рюкзаков констатировала тётя Наташа.
— Мы пойдем! – дурашливо подхватил Серега Ленку под талию и как мешок картошки закинул себе на плечо.
— Лёшка, поможешь мне палатки установить? – остановил меня дядя Лёня.
— Конечно.

Я стоял нерешительно и как-то отстраненно от Виты, потому что увидел как глянцево-шоколадное тело репетитора, обугленное солнечными лучами задолго до поездки, эти увесистые дойки под купальником, виляющую попку, бедра, на которые дрочил с воспоминаниями в душе. Длинные пряди тётя Наташа собрала в копну и завязала резинкой, чтобы не намочить, от этого ее тело показалось еще моложе и сексуальнее, отсутствие застенчивости перед молодняком делало ее похожей на хищного вожака стаи, взбалмошная, спонтанная шаловливость превратила в юную девчонку. Не знал, что отдых дикарем способен на подобное перевоплощение, гроза всех «дикарей» вышла из воды как русалка, азарт вновь вскипел в теле, эрекция дала знать о своем блядском существовании.

— Вода изумительная, ребята! Бросайте ваши дела и живо окунитесь! – добавила вожделения своими словами в мой разум соседка сладким голоском.
— Идем, — потянул я за руку Виту.

Мы тоже оживились приятной влагой, выбежали дурашливо на берег и упали на песок, голова моя оказалась снизу тела тёти Наташи, глаза вновь стали расширяться до размера блюдец, а член как палка-копалка доисторических питекантропов начинал рыть подкоп в песке. Мокрые ножки соседки отливали цветом меди, песок плотно прилипал к бедрам и вызывал у меня зависть к каждой песчинке, на промежности виднелись капли влаги – вода при надавливании тела на купальные трусики покидала синтетическую ткань. Я готов был слизать этот живительный нектар, прильнуть языком и губами, будто присосками, чтобы создать бесконечный вакуум на щели репетитора. Складки на ягодицах порадовали еще сильнее, внутри все перевернулось вверх дном, и я внезапно осознал, что излился кипятком себе в трусы, затрясся как промерзший от дуновения ветерка купальщик, напряжение медленно стало затухать, припухлость члена стремительно сходила на нет.

— Ты весь дрожишь! Замерз, давай согрею!!! – начала приставать адаптировавшаяся к обстановке Вита.
— В воде будет теплее, пойду еще разок окунусь, — схватил я взглядом потрясающие ступни ножек соседки, их розовые складки пробивались под песком.
— Нужно будет дров на костер насобирать, пока не стемнело. Вечером пожарим такой шашлык, что пальчики оближешь! – пробурчала себе под нос маманя Серого.

Я проплыл чуть дальше от берега, сделал глубокий вздох, чтобы незаметно подмыться под водой, вышел на сушу и увидел, как тётя Наташа сидит на бережку по-турецки, скрестив ноги и вывернув наизнанку свою манду под трусами. Она будто не видела, как явно проступают половые губы и нарочно хотела продемонстрировать выступающий под плавками бритый лобок. Через натянутую ткань я видел двух мидий, наверняка лилово-бронзового оттенка как уста на лице, глаза медитирующей мамочки раскрылись, и в них зажглось два пляшущих пламени страсти. Чтобы не привлекать к себе внимания и снова не ощутить возрождение легенды между ног, я отвернул голову в сторону и пошагал к дяде Лёне, которому успешно помогал Серёга.

— Бездельник, шуруй в лес за дровами да девчонок прихвати. Все-таки шесть рук больше донесут и бегать лишний раз не придется.
— Мы можем с Витой вдвоем прогуляться.
— Э, молодежь, нас тогда тут комары сожрут, — молвил дядя Лёня.
— Это еще почему?
— Дело молодое, застрянете у какого-нибудь удобного дерева, чтобы гормонам дать волю. А с двумя девчонками дело быстрее пойдет.

Переспрашивать, что имел в виду подвыпивший трудовик, я не стал, его двусмысленный намек итак был понятен. Девчонки активно собирали дровишки, мне оставалось только поспевать за ними и с умилением рассматривать две идущие впереди попочки, мой гузно-тёр опять эрегировал, как Ванька-встанька. Было такое чувство, что впереди меня прошлась чертова дюжина чёрных котов с привязанными к ушам пустыми ведрами и у каждого животного из жопы высыпалось по пуду соли. Я человек не суеверный, но здесь каждый знак каким-то боком отыгрывался на моей половой кочерыжке и доставлял кучу неловкостей. Дров были собраны, палатки поставлены, вещи разложены, ужин приготовлен, все мы дружно собрались около огромного кострища, которое напоминало маленький ад на земле. Деревяшки гулко хрустели при прогорании, языки пламени танцевали свой вальс и рвались высоко в черное звездное небо, от воды веяло холодком, а в лицо ударял сильнейший жар. Недвижимо и молча сидела лишь тётя Наташа, наблюдала, как дядя Лёня глушит настойку, с холодными глазами следила за огоньками пламени, которое ей было роднее пьяницы супруга в тот момент. Трудовик жёг искрометный юмор, подкалывал сына и меня насчет девчонок, пригрозился их увести в лес, якобы «за дровами», за это получил затрещину от жены. Тело соседки отдавало в мерцании оранжевого костра медным отливом, крашеная шатенка в отсветах языков адского пламени казалась багряной дьяволицей-искусительницей, она словно стала раскаленной докрасна как металл.

— Я спать, я с тобой, — одновременно, будто заранее договорились, Серега и Лена.
— Мы тоже, — встал я и галантно подал руку Вите, молчаливо посасывающей алкоголь из стакана.
— Иди в палатку, а я допью «сок» и сразу к тебе.
— Спокойной ночи, ребятня! – добродушно кинул вслед трудовик, а его жена помахала растеряно рукой.

К приходу Виты мой аппарат любви снова пребывал в выгнутом дугой состоянии, девчонка вошла и развернулась, чтобы застегнуть плотнее молнию палатки изнутри, а мои руки жадно потянули ее одежду ниже пояса к земле. Без прелюдии и предварительных ласк я засадил своей блондинке под корень, она выгнулась мостом и тихонько взвизгнула под хлюпанье влагалища, второй удар породил волчий рык из девчачьей глотки, тело скрючилось, трепетно вздрогнула и Витка кончила сверху. Мой неповторимый рекорд – отыметь девушку до оргазма двумя сильными фрикциями! Затем я развернул оглушенную экстазом партнершу раком, похотливо лизнул лоно, чтобы смазать получше входное отверстие, пристроился сзади и будто сросся с ней вплоть до спайки нервных окончаний. Дерганье было неразрывным и шустрым, я ушло ввинчивал конец в чавкающий треугольник, борясь с внутренним зудом порока, Вита изнывала и тлела, внутри у нее наступило блаженное завершение, вскоре струйка теплого семени ляпнула ей на поясницу и стекла на ягодицы. Взгляд блондинки говорил «Лёша, это было эффектно», только она не знала, кого я представлял в тот момент перед собой раком.

Утром я вышел из палатки, «доброе утро» снова беспокойно трепыхалось между ног. Соседи решили устроить спуск по реке на байдарках, удовольствие для четверых, лодки всего две и они двухместные, а нас целых шесть человек, встал вопрос, кому интересно это занятие, ватагой молодых управлять взялся дядя Лёня, тётя Наташа предпочла остаться позагорать, чтобы придать своему орехово-глянцевому телу темных тонов. Кинули жребий, кто из нас четверых остается, судьба — злодейка предпочла оставить меня, видимо, чтобы состоялся разговор по душам с репетитором. Мы оба блуждали по периметру, изнывали как влюбленная парочка, которую разделяет стена нависшего молчания, сблизиться боялись, а тем временем байдарочники занимались своей «байдой».

— Лёша, помоги мне, — позвала вдруг соседка, сумевшая переступить через гордость.
— Сейчас! – подорвался я с места и дернул к ней навстречу, словно ждал сигнала к сближению.
— Не могу банку открыть, а твоей мужской силы должны хватить.

Открывание банки было лишь предлогом: неудовлетворенная мужем алкоголиком пока еще спелая, сочная женушка окутала мой рот одурманивающим поцелуем, влага покрыла губы, наши языки схлестнулись как две шпаги мушкетеров. Руки быстро легли на талию, но тётя Наташа стянула их ниже, прямо к своей упругой попочке, изогнулась как березка и встряла в меня своими налитыми грудями. Член снова чуть не разорвало спонтанной поллюцией, но сила воли позволила удержать начинку, наслаждение корчило тело и дарило улыбку на счастливом лице, рукой я провел по томительно-жаркому желобу в паху, а соседка изрыгнула скулящий стон. Беспомощный, извиняющийся за совращение взгляд молил скорее оттянуть ее взмокшее раздвоение, мы ураганом подлетели к ближайшему дереву, рука легла между лопаток соседки, а член прошел свозь врата разврата и с боем шибанул по матке. Второй, третий, четвертый толчок, я терплю, не хочу кончать, пока она лязгнет зубами от накатывающих судорог наслаждения, но этого не происходит, ведь она женщина опытная, кончать после пары фрикций не привыкла, хоть по виду раскрытой раковины дядя Лёня туда давненько не захаживал своим старым перцем.

— Не останавливайся, глубже, — заскулила мать лучшего друга, — сделай мне приятно!
— Языком пойдет?
— Спрашиваешь еще…

Я вытаращил глаза, спустился на колени, будто на исповеди перед молебном, вставил язык в кислую пещеру наслаждений и врос в нее, пустил корни, слился со зрелой женщиной, всасывая в себя, как помпа для откачки жидкости мягкие канделябры. Половые губы, будто размякшая жевательная резинка или сдобное тесто вползали в рот, насыщая слюну своим неповторимым вкусом, мы стали с тётей Наташей гребаными сиамскими близнецами, которые совершенно неправильным образом срослись. Полировка нутра продолжалась всего минуту, но за это время наши нервные системы стали так тонко чувствовать друг друга, что я едва не кончил при начале оргастических спазмов партнерши.

— Теперь я пососу твою хреновину! – впервые выругалась при мне интеллигентка.
— Не выдержу, мне уже тошно терпеть.
— Я пролонгирую, как миленький будешь во мне пахать свой колбаской.

Мы были на равных, будто один страстный поцелуй вернул самку в свое совершеннолетие, чувства обострены, инстинкты взбесились, мы оказались на настиле из песка. Моя самка оглушена любовью ко мне, мозг математика отключился, вместо него теперь орудовала настоящая извращенная искусительница. Тётя Наташа так обезумела, что перестала слышать и понимать происходящее, ею овладело только одно желание –довести меня до истерики отсосом, а потом оттрахать до боли в простате. Волнительный момент взятия головки поскрёбыша я кое-как пережил, чуть не лопнул от жара, окутывающего член, в яйцах заныло от не иссякающего притока семени. Крепкая женская рука сдерживала конец у основания, не давая сперме излиться!

— Может, секс оставим на потом? – запыхался я.
— Нет, — зарычала соседка, — мне нужно его ощутить в себе! – взглядом она уставилась в багрово-синий елдак.
— Я кончу в вас, Наталья Петровна…
— Только попробуй!

Угроза сразу отбила охоту извергнуть семя в матушку Серого, это дало ей возможность пару раз насесть сверху на шляпку гриба, а потом вовремя соскочить с нее, оставляя пенис извергаться белым сочивом на живот. При входе в вязкое веретено с липким наполнителем мне показалось, что член протыкает не живую плоть, а кусок растаявшего на солнце масла, тепло женской вульвы вскипятило до предела готовящуюся прыснуть сперму, она при выходе обожгла всю уретру.

— Оооаааааееееыыыххх! – прохрипел я бессмысленную плеяду гласных звуков.
— И тебе спасибо, а теперь, грязнуля, бегом мыться в реку, пока наши не вернулись.

Я наподдал рукой несколько опустошающих семенной канал рывков пениса, взволновано потянул трусы со щиколоток к паху, заплетающимися ногами поскакал вприпрыжку довольный и счастливый к воде, отрезвляющий нырок в освежающую воду помог сбросить пар, будто тело моё было карбюратором дряхлого автомобиля. Член так зудел, будто подвергся прожарке электрическим током, уздечку жгло от работы рыхлого языка репетитора, кромку щекотало во время оттока артериальной кровушки. Пришлось задержаться в воде и помочиться, окутывая себя теплом собственной мочи, это принесло желанное облегчение. Выходить на берег было стыдно, но необходимо, а там уже соседка виляла попкой у кухонного стола, будто ничего и не произошло!

— Помогай накрывать, скоро мореплаватели подоспеют! – обратилась Наталья, как ни в чем не бывало.
— Наталья Петровна, это ведь будет нашей тайной?
— Лёшенька, ты о чем? – совершенно отстраненно пропела она, заливаясь краснотой.
— Об этом, — сгрубил я как последний хам женщине.
— Вот придешь на репетиторство и все обсудим, а пока не вздумай проговориться Сережке оболтусу, иначе нам кранты.
— Что ж, я враг себе?!

Команда байдарочников прибыла как по расписанию, все голодные и довольные, я издали наблюдал за совратительницей, кружившейся около костра, поедом глазел на ее формы, ощущая новую волну сексуального голода.

— Скучал? – подскочила ко мне довольная путешествием Вита.
— Ужасно! – солгал ей, отводя стыдливый взгляд на ребят.
— После перекуса можем уединиться в палатке. На свежем воздухе так круто, — она снизила голос на несколько октав, чтобы никто не смог услышать нашу болтовню, — …заниматься сексом!
— Твоя плотоядная хищная улыбка говорит о многом. Гормоны бушуют? – оценивал я пронзительный взгляд, невозмутимость и пошлятинку, вышедшие из-за завесы скромности.
— Как видишь, даже потекла самую малость!

Мы отправились покемарить в палатку, но как только занавес застегнулся, ротик Виты стал вылизывать мои губы, затем прильнул к натруженной головке, венчающей мощный кривой ствол. Она по-кошачьи лизнула уретру, затем накинулась и хищно заглотила стержень глубоко в рот, даря неописуемый восторг и утробные стоны, стала уминать конец за обе щеки, трамбовать им слюну себе же в глотку, издавая на всю округу громкое чавканье. Наивная, влюбленная дурочка повернулась обнаженным задом, он требовал ебли, поэтому я плюнул на ладонь и утопил один пальчик в письке, а другой в попке, заслуживающей титула природного шедевра, легкий, пьянящий аромат женственности вырвался из клоаки и промежности. Я шуровал туда-сюда, а эмоции тлели в душе из-за сокрытия тайны как угли в печи, несмотря на ускорение темпа, Вита стала ускоряться как машина, но сбить томную поволоку с глаз так и не смогла. Чтобы не поступать как эгоистичная сволочь, я зацеловал до красноты ее подгоревшую грудь, загнул ее по-собачьи и вогнал свою раскаленную дубину до яиц, начал яростно долбить раскрытый бутон, а потом залил внутренности спермой. От удовольствия легкие издали хрип, я обессиленно сполз, едва не теряя сознания от истомы…

Спустя неделю после приезда я пришел на репетиторство и для прояснения ситуации.

— Здравствуйте, Наталья Петровна.
— Проходи, Алексей. Готов к труду и обороне?
— Это вы о чем?
— Об учебе, дурачок. Как продвигаются отношения с той длинноногой блондинкой?
— Вопрос с подвохом?
— Может быть. Задачку нужно одну решить.
— Если с высоким уровнем сложности, тогда лучше в спальне ею заняться…