Рассказ этот посвящаю молоденьким «красапетам» Миле и Кристине, девчонки вы подарили мне незабываемые моменты счастья, как морального, так и физического. Мне почти 30, холостяк до глубины мозга костей, жениться не собираюсь, потому что очень люблю обкатывать моложавых резвых кобылок подросткового возраста. Нет-нет, не подумайте, иметь мне нравится только совершеннолетних нимфеток, хотя с бегом акселерации иногда засматриваюсь на школьниц. Глазами-то любить не запрещено?! Скажете взрослый человек, а страдает ерундой, но тут уж как говорится «хер ровесников не ищет», извиняюсь за моветон. Есть у меня любимая игра, основанная на психологическом давлении, называется «Гляделки», а правила ее очень просты – донимать собственным взглядом приглянувшуюся жертву, пока она не взбунтуется и первой не заговорит. Своего родам, метод съема и как показала практика очень действенный! Зачем я упомянул выше два женских имени? Ответ: с каждой из них произошла курьезная ситуация, которая впоследствии была доведена до постельных утех!

Было жарко. От солнца асфальт плавился и становился мягким под ногами, я чувствовал мягкую массу под начищенными туфлями, куда больше беспокоило чувство голода, нежели стандартное для большого города явление. Топал из гостей одной моей хорошей знакомой, с ней мы зажигали огни Европы всю ночь, а эта безрукая неумеха даже не удосужилась меня накормить утром после трёх безудержных возлияний. В желудке подсасывало, глаза резво шныряли по вывескам магазина с нарисованной едой, кадык подпрыгивал в горле при глотании слюны. Обычно в Маках (MacDonald’s)я дрянь не ем, берегу форму и здоровье, но тут около окна промелькнула фигуристая девочка с едкой сине-зеленой шевелюрой, зачесанной набок, гламурных изодранных джинсах и веселенькой маечкой с надписью «Давай пошалим», под которой выпирали два могучих сосочка-торчка. Нырнул в дверь, откуда ударило запахом промасленной картошки фри, заказал себе дрянной пищи, после чего без вопроса подсел к симпатичной красотке. Исподлобья на меня поглядели два перламутровых глаза. «Хм, линзы или натуральный цвет?» — задался вопросом. Девчонка уминала гамбургер, рядом стоял стакан Колы, картошка, пара соусов. «Деточка, да ты же лопнешь!» — посетила вторая мысль, но я промолчал, потому что уже начал играть с жертвой. Мило вздернутый носик худышки слабо шмыгнул, губы исказила гримаса недовольства, каплевидные титьки, поддерживаемые хитрым пушапом бюстгальтера, замерли на высокой точке, словно пожиратель вредного фаст-фуда хотел изрыгнуть на меня воздухом содержимое ротика.

— Э, дядя, тут занято! – вякнуло чудо спустя минуту после начала изучения ее данных.
— Угу! – промычал я, пережевывая хрустящие огурчики вперемежку с мясом и булочкой.

Юная прелестница в образе анимированной куколки из японских мультфильмов разозлилась на неуместный ответ и противоречивое действие, отличавшееся грубым неповиновением, непослушанием, игнорированием. Пламя в душе неуравновешенной цыпочки был зажжен, оставалось прыснуть масла. Я взял салфетку, наклонился под стол и начал протирать туфли, которые до этого просто блестели, а потом начали гореть огнем. При этом глаза скрупулёзно шныряли по разрывам штанишек незнакомки, ее кожа выдавала волнение при желании поскандалить – на бронзовом участке показались белые пятнышки пробежавшего озноба.

— Алё, ты чего там залип? Ноги мои рассматриваешь, извращенец! – закипела нетерпеливая киса.
— Ага! – ответил я ей и педантично сложил грязную салфетку в коробок из-под опустошенной снеди.

Ставки в игре повышались – уйти девочка не могла, это было бы признанием поражения, сказать тоже нечего было. Мы мило глядели друг другу в глаза, испытывая на предел прочности, соперницей овладевала робость и смятение, брутальная чикса отставила еду и обняла себя за плечи, закрывая локтями оттопыренную грудь. Я сложил руки крестом, откинулся в мягком кресле, ухмыльнулся ей в лицо, замечая, как скулы крашеной мадмуазели начали двигаться от гнева.

— Слышь, выхухоль, сейчас мой парень придет. Свалил отсюда!
— Данил! – разрядил я неловкую паузу грозного молчания.
— Данил, свалил, я ем одна. Понял?
— Не дерзи, малыш! Мороженое любишь?
— Вздумал угостить?
— Намекаю, что готов с тобой пошалить! – ткнул пальцем через весь стол в мягкую грудь собеседницы.
— Лапы не распускай, кобель.
— На словах ты Лев Толстой, а на деле?
— Мила!
— Милая Милочка.
— Ха-ха, банальный подкат. Ты хоть знаешь, сколько раз за жизнь я эту фразу слышала! – утвердительно сцепила белые зубки неугомонная дорогуша.

Слово за слово, разговорились, угостил девчушку мороженым, не отказалась она и от дешевого слабоалкогольного напитка, пока мы брели в сторону моей холостяцкой обители. Мокрощелка оказалась интересным собеседником и незабываемым половым партнером с безукоризненным телом. Скажу так, современная одежда только портит человека. Выпившая и готовая к приключениям малышка вошла в мою однокомнатную конуру, не удивилась поверхностной чистоте и до отказа забитому холодильнику.

— Дома хавать западло? Чё в Мак занесло?
— Тебя увидел, тут же захотелось писю почесать о внутренние желоба твоих чресл!
— Неплохо сказано. Меня в попу нельзя.
— Ха-ха, меня тоже.
— Говорят, у мужиков стоит лучше, если пальчиком надавливать на анус, — с видом всезнайки проболталась Мила.
— Давай не будем экспериментировать.

И тут моя юная гостья сама сняла верхнюю часть одежды, обнажая шарики размером с приличный грейпфрут, бронзовый оттенок кожи мило дополняли бледные ореолы с явным недостатком меланина. «Черт подери, а где же лифчик?» — возник вопрос в голове, хотя не это было моей проблемой. Палочку-выручалочку вкинул я не давеча, видимо, перенервничал и поэтому член отказывался заводиться, лежал как довольный питон с левой стороны тесных плавок и не шевелился. Мила ждала от меня полной самоотдачи и серьезного отношения к процессу, а тут такая неприятная оказия, да еще в молодом возрасте, когда импотентом становиться рановато. Глаза невозмутимо изучали сиси, их плавные очертания, элегантно переходящие в тело, шляпки сосков, слабо выраженные пупырышки молочных желез. Затем взгляд скользнул на пупок, там красовался золотой кулон на коротенькой цепочке, висюлька была точной копией сережек Милы, проще говоря, комплект.

— Чего ждем? Особого приглашения? – иронично поинтересовалась в состоянии легкого возбуждения Мила.
— Твоя грудь – само совершенство! – пожурил комплиментом лапочку.
— Данил, а ноги как тебе мои? Рассмотреть успел? – входила в кураж негодница, видя на лице неготовность и смущение, как она думала от увиденных прелестей.
— Чистое лакомство, попка огонь, — распинался перед забиякой в ожидании толчков эрекции. – Снимай своё дранье, не томи.
— Шалун. Сам-то не отставай.

Пупсик деликатно отвернулся спиной, ее лопатки сошлись вместе, когда пальчики напряженно расстегивали пуговку на поясе и молнию, обнаженная площадь поясницы с возбуждающими впадинками стала увеличиваться в соответствии с опусканием штанишек. С невозмутимостью шлюхи девочка сняла цветастые трусишки до средины бедер, наклонилась, показывая великолепную срамоту в ложбинке ниже мягоньких булочек, затем повернулась лицом. Лобок был выбрит, слабозаметное раздражение от бритвы проявилось редкими красными точками, все было лысо, кроме местечка рядом с клитором, там виднелся русый кустик лобковой шерсти. Не удивило, по волосам на ручках Милы я догадался, каков истинный цвет ее прядей, собранных в гламурную молодежную прическу.

— Потрясающе, – завороженно глядел я на щелку киски.
— Пора бы свой агрегат продемонстрировать, — обижено невозмутимым голосом обратилась гостья.

«Погорячился ты Данила со съемом, не успел перезарядиться инструмент любви!» — досадно корил я себя за опрометчивость. В члене была какая-то крепость, но ей было далеко до того состояния, когда ствол выгибает и ломит от напряжения. Мила обрадовано встретила появление наполовину окрепшего красногвардейца, ее щеки озарило румянцем, глаза загорелись от нагрянувшего вожделения.

— Что-то мы совсем не рады знакомству! – жонглируя вялым хозяйством, бросила Мила.
— Обычно он у меня компанейский, просто ты слишком молода.
— Верю-верю. Ты не нервничай, Данил, восемнадцать мне уже давно стукнуло.

Слова коварной мерзавки задели за живое или же это ее сладенький язычок с яхонтовыми губками прошлись по уретре я не помню, но Мила уверенно строчила половое достоинство, приводя ствол в боевую готовность. Липкое чмоканье за щеками придавало уверенности, горячее дыхание обжигало лобок, когда хер вползал целиком в глотку. Ушам послышалось знакомое чавканье, ноздри уловили дурманящий аромат возбужденного женского влагалища – Милочка поддалась животным инстинктам и стала мастурбировать, пока хрен прогуливался по ротовой полости. Рука машинально скользила по клитору, пальцы раздвигали плоть, когда теряли горошину и с удвоенной прытью дрочили кнопочку, когда находили снова. Стоя на корточках, Мила вздрагивала от нестерпимого гнетущего томления внизу живота, интимное местечко разрядило накаленную до предела атмосферу судорогой по всему телу.

— Только не откуси! – поддался я наваждению сложной комбинации чувств страха, удовольствия и нежности.
— Полижи, — взмолилась чертовка, видя во мне отсутствие качеств ханжи.

Пока я исследовал глубокую мокренькую пещерку, руки торопливо раскатывали латексную защиту по багровому члену, украшенному сетчатой синевой вздутых вен. Клубничный аромат контрацептива разлетелся по комнате, навеяв мысль, что «нужно было дать ей ротиком надеть презерватив». Момент упущен, стручок плотно упакован, организм защищен от хандры, передающейся половым путем, можно было приступать, тем более щелка утонула в слизких выделениях. Я нежнейше вставил орган и двинул головку в сторону сужающейся норы, Мила истошно простонала, одёргивая таз.

— Не в попу! – тревожно встрепенулась голубушка.
— Извини, перепутал, — извинился я, что посягнул на девичью святыню.
— Ниже чуть возьми, снайпер.
— Будет сделано, командир.

В письке было уютно, тепло, тоже относительно тесно, скользило приятнее и ёрзание сопровождалось громким хлюпаньем чрева. «Вот так, Данил младший, дрючь ее, пока не кончишь!» — посылал я мысленные сигналы головным мозгом в хер. Мы синхронно двигались навстречу туда-сюда, сладострастная агония подходила к моей партнерше быстрее, поэтому Мила иногда соскакивала с шишки, но ретиво возвращала писун обратно в себя рукой. В коленно-локтевой позиции ее тело устало дрожало, капельки пота струились от спины вдоль хребта к пояснице, мои пальцы растягивали булочки, чтобы насладиться потрясающим видом звездообразного входа в клоаку. Чем ближе был экстаз, тем активнее сокращалось заднепроходное отверстие, испачканное смазкой после кунилингуса. Я набрался наглости и храбро придавил кнопку забвения большими пальцами, Мила гортанно застонала и взвинтила темп. Щелка уже не ползала по члену – она с размаху насаживалась, шлепая ягодицами по моему вспотевшему паху. Кое-как душка пережила второй оргазм, приблизилась к третьему!!!

— Ты скоро, супермен? – взмолилась она сквозь одышку.
— Поддай жару, малыш.
— Давай я в рот возьму.
— Потерпи еще минутку, я почти…

Мы были у той грани, которая отделяет человеческую реальность от райского наивысшего наслаждения, эстроген и тестостерон заполнили пространство однокомнатной квартирки до того, что стёкла на оконных рамах при каждом вздохе едва ли не трещали как ломающийся лёд на поверхности толщи воды. В ушах звенело от перенапряжения. «Интересно, что будет, если шлюшке еще раз приспичит после небольшого перерыва?! — загонял я себя в тупик. – Не писай в горшок, прорвемся» — отвечал голос ангела-хранителя. Сокращение удальца ознаменовало начало эякуляции, семя извергалось приятным обжиганием уретры, наполняя контрацептив. Толчок, еще один спазм, последняя судорога, пожалуй, еще одно сокращение, можно сказать предсмертное.

— Фу-у-ххх, — захрипела Мила, падая телом на ворсистый ковер.
— Чуть-чуть до дивана не добрались. Вот сейчас отдохнём…
— …и я поеду домой, ненасытное животное! – пропищала Мила. – Слезь, мне тяжело.

Теперь девчушка записана в моей телефонной книге как Мила Макдональдс. После того раза было еще несколько встреч, но интрига утеряна, поэтому надеяться можно лишь на бурный секс без обязательств.